Популярное

Категории

Короткие [14]
Краткость сестра таланта (афоризмы, пословицы, изречения, девизы)
Пошлые [4]
Всё что не вошло в Парутчика Ржевского и медицинский черный юмор, т.е. почти ничего
Литературные [2]
Анекдоды про русских литературных классиках
Изысканные [1]
Анекдоты не для слабоумных
Медицинские анекдоты [2]
Анегдоты особого рода циничные и пошлые в рамках медицинского чёрного юмора
Анекдоты про Штирлица [2]
Классика народного анекдотного творчества
про поручика Ржевского [0]
Наипошлейшие анекдоты про порутчика Ржевского
Психохотерапии [3]
Анекдоты длинные и неочень, но очень смешные для людей с тонким чувством юмора. Подходит для рассказов в компании
о программистах [2]
Анекдоты на компьютерную тему, про программистах, интернетчиках ламерах и дамерах
Анекдоты о космосе [1]
Анекдоты на космическую тему, о ученых и научных исследованиях

Шаблоны для Юкоз спортивной тематики

Тэги

...

Место для рекламы

Статистика

По возникшим вопросам обращайтесь Email: admin@101gig.ru


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Статьи » Анекдоты » Литературные

Хармс литературные анекдоты

Хармс литературные анекдоты

Н.Доброхотова, Владимир Пятницкий. Веселые ребята

(Литературные анекдоты)

 
    У Вяземского была квартира окнами на Тверской бульвар. Пуш-
кин очень любил ходить к нему в гости. Придет - и сразу прыг на
подоконник, свесится из окна и смотрит. Чай ему тоже  туда,  на
окно, подавали. Иной раз там и заночует. Ему даже матрац купили
специальный,  только  он  его не признавал."К чему, - говорит,-
такие роскоши?". И спихнет матрац с подоконника.  А  потом  всю
ночь вертится, спать не дает.
 
    Гоголь  переоделся  Пушкиным,  пришел к Пушкину и позвонил.
Пушкин открыл ему и кричит: "Смотри, Арина Родионовна,  я  при-
шел!".
 
    Лермонтов хотел у Пушкина жену увести. На Кавказ. Все смот-
рел на нее из-за колонн, смотрел... Вдруг устыдился своих жела-
ний.  "Пушкин,  -  думает,  -  зеркало русской революции, а я ?
свинья". Пошел, встал перед ним на колени и  говорит:  "Пушкин,
где твой кинжал? Вот грудь моя". Пушкин очень смеялся.
 
    Однажды Пушкин стрелялся с Гоголем. Пушкин говорит:
    - Стреляй первым ты.
    - Как я? Нет, ты.
    - Ах, я! Нет, ты!
    Так и не стали стреляться.
 
    Лев Толстой очень любил детей. Однажды он шел по  Тверскому
бульвару  и  увидел впереди Пушкина. "Конечно, это уже не ребе-
нок, это уже подросток, - подумал Лев Толстой, - все равно, дай
догоню и поглажу по головке". И побежал догонять Пушкина.  Пуш-
кин  же, не зная толстовских намерений, бросился наутек. Пробе-
гая мимо городового, сей страж порядка был возмущен неприличной
быстротою бега в людном месте и бегом устремился вслед с  целью
остановить.  Западная пресса потом писала, что в России литера-
торы подвергаются преследованиям со стороны властей.
 
    Однажды Лермонтов купил яблок, пришел на Тверской бульвар и
стал угощать присутствующих дам. Все брали и говорили  "мерси".
Когда же подошла Наталья Николаевна с сестрой Александриной, от
волненья  он так задрожал, что яблоко упало к ее ногам (Натальи
Николаевны, а не Александрины). Одна из собак схватила яблоко и
бросилась бежать. Александрина, конечно, побежала за  ней.  Они
были одни - впервые в жизни (Лермонтов, конечно, а не Александ-
рина с собачкой). Кстати, она (Александрина) ее не догнала.
 
    Однажды  Пушкин  решил  испугать  Тургенева  и спрятался на
Тверском бульваре под лавкой. А Гоголь тоже решил в  этот  день
испугать  Тургенева, переоделся Пушкиным и спрятался под другой
лавкой. Тут Тургенев идет. Как они оба выскочат!..
 
    Лев Толстой очень любил детей. Однажды он играл с ними весь
день и проголодался. "Сонечка, - говорит, - а, ангелочек,  сде-
лай мне тюрьку". Она возражает: "Левушка, ты же видишь, я "Вой-
ну  и  мир" переписываю". "А-а-а, - возопил он, - так я и знал,
что тебе мой литературный фимиам дороже моего  "Я".  И  костыль
задрожал в его судорожной руке.
 
    Однажды Пушкин написал письмо Рабиндранату Тагору. "Дорогой
далекий друг, - писал он, - я Вас не знаю, и Вы меня не знаете.
Очень хотелось бы познакомиться. Всего хорошего. Саша".
    Когда письмо принесли, Тагор предавался самосозерцанию. Так
погрузился, хоть режь его. Жена толкала, толкала, письмо подсо-
вывала  - не видит. Он, правда, по-русски читать не умел. Так и
не познакомились.
 
    Однажды Федору Михайловичу Достоевскому, царствие  ему  не-
бесное,  исполнилось  150  лет.  Он очень обрадовался и устроил
день рождения. Пришли к нему все писатели, только почему-то все
наголо обритые. У одного Гоголя усы нарисованы. Ну хорошо,  вы-
пили,  закусили, поздравили новорожденного, царствие ему небес-
ное, сели играть в вист. Сдал Лев Толстой - у каждого  по  пять
тузов. Что за черт? Так не бывает. "Сдай-ка, брат Пушкин, лучше
ты".  "Я,  - говорит, - пожалуйста, сдам". И сдал. У каждого по
шесть тузов и по две пиковые дамы. Ну и  дела...  "Сдай-ка  ты,
брат Гоголь". Гоголь сдал... Ну, знаете... Даже и нехорошо ска-
зать... Как-то получилось так... Нет, право, лучше не надо.
 
    Однажды  Федор  Михайлович Достоевский, царствие ему небес-
ное, сидел у окна и курил. Докурил и выбросил окурок  из  окна.
Под  окном  у  него была керосиновая лавка. И окурок угодил как
раз в бидон с керосином. Пламя, конечно, столбом. В  одну  ночь
пол-Петербурга сгорело. Ну, посадили его, конечно. Отсидел, вы-
шел,  идет  в  первый же день по Петербургу, навстречу - Петра-
шевский. Ничего ему не сказал, только пожал руку и в глаза пос-
мотрел. Со значением.
 
    Снится однажды Герцену сон. Будто иммигрировал он в  Лондон
и живется ему там очень хорошо. Купил он, будто, собаку бульдо-
жей породы. И до того злющий пес - сил нет. Кого увидит, на то-
го  бросается.  И  уж  если догонит, вцепится мертвой хваткой ?
все, можешь бежать заказывать панихиду. И вдруг, будто  он  уже
не  в  Лондоне,  а в Москве. Идет по Тверскому бульвару, чудище
свое на поводке держит, а навстречу Лев Толстой. И надо же, тут
на самом интересном месте пришли декабристы и разбудили.
 
    Гоголь только под конец жизни о душе задумался, а смолоду у
него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты проиграл  и
не отдал.
 
    Лев  Толстой жил на площади Пушкина, а Герцен - у Никитских
ворот. Обоим по литературным делам часто приходилось бывать  на
Тверском  быльваре.  И уж если встретятся - беда: погонится Лев
Толстой и хоть раз, да врежет костылем по  башке.  А  бывало  и
так,  что  впятером  оттаскивали,  а Герцена из фонтана водой в
чувство приводили. Вот почему Пушкин к  Вяземскому-то  в  гости
ходил,  на  окошке  сидел.  Так этот дом потом и назвался - дом
Герцена.
 
    Однажды Гоголь шел по Тверскому бульвару (в своем  виде)  и
встретил  Пушкина. "Здравствуй, Пушкин, - говорит, - что ты все
стихи да стихи пишешь? Давай  вместе  прозу  напишем".  "Прозой
только ............ хорошо", - возразил Пушкин.
 
    Однажды  Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Май-
кову. Майков усадил его в кресло и угощает пустым чаем.  "Пове-
рите  ли, - говорит, - Александр Сергеевич, куска сахару в доме
нет. Давеча Гоголь приходил и все съел". Гоголь ему  ничего  не
сказал.
 
    Лев  Толстой  очень  любил играть на балалайке (и, конечно,
детей), но не умел. Бывало, пишет роман "Война и  мир",  а  сам
думает: "Тень-дер-день-тер-тер-день-день-день". Или: "Брам-пам-
дам-дарарам-пам-пам".
 
    Лермонтов любил собак. Еще он любил Наталью Николаевну Пуш-
кину.  Только  больше  всего он любил самого Пушкина. Читал его
стихи и всегда плакал. Поплачет, а потом вытащит саблю и  давай
рубить  подушки.  Тут и любимая собачка не попадайся под руку -
штук десять так-то зарубил. А Пушкин ни от каких не плакал.  Ни
за что.
 
    Однажды  Гоголь переоделся Пушкиным, напялил сверху львиную
шкуру и поехал в маскарад. Федор Михайлович Достоевский, царст-
вие ему небесное, увидел его и кричит:  "Спорим,  Лев  Толстой!
Спорим, Лев Толстой!"
 
    Однажды  Чернышевский  увидел  из  окна своей мансарды, как
Лермонтов вскочил на коня и крикнул: "В пассаж!" "Ну и что же?-
подумал Чернышевский, - вот, бог даст, революция будет, тогда и
я так крикну". И стал репетировать перед зеркалом, повторяя  на
разные манеры: "В пассаж. В пассажж. В пассажжж. В па-а­ссажжж.
В ПАССА-А-А-А-АЖЖЖ!!!"
 
    Лев Толстой очень любил детей. Утром проснется, поймает ко-
го-нибудь и гладит по головке, пока не позовут завтракать.
 
    Однажды  у Достоевского засорилась ноздря. Стал продувать -
лопнула перепонка в ухе. Заткнул пробкой  -  оказалась  велика,
череп треснул... Связал веревочкой - смотрит, рот не открывает-
ся. Тут он проснулся в недоумении, царствие ему небесное.
 
    Гоголь  читал драму Пушкина "Борис Годунов" и приговаривал:
"Ай да Пушкин, действительно, сукин сын".
 
    Федор Михайлович Достоевский страстно любил жизнь, царствие
ему небесное. Она его, однако, не баловала,  поэтому  он  часто
грустил. Те же, кому жизнь улыбалась (например, Лев Толстой) не
ценили  это, постоянно отвлекаясь на другие предметы. Например,
Лев Толстой очень любил детей. Они же его боялись.  Они  прята-
лись  от  него под лавку и шушукались там: "Робя, вы этого бой-
тесь - еще как трахнет костылем!" Дети любили Пушкина. Они  го-
ворили: "Он веселый. Смешной такой." И гонялись за ним стайкой.
Но  Пушкину  было  не  до  детей. Он любил один дом на Тверском
бульваре, одно окно в этом доме. Он мог часами сидеть на  широ-
ком  подоконнике,  пить чай, смотреть на бульвар. Однажды, нап-
равляясь к этому дому, он поднял глаза и  на  своем  окне  уви-
дел...  себя. С бакенбардами, с перстнем на большом пальце. Он,
конечно, понял, кто это. А вы?
 
    Однажды Лев Толстой спросил Достоевского, царствие ему  не-
бесное: "Правда, Пушкин - плохой поэт?" "Неправда", - хотел от-
ветить  Достоевский, но вспомнил, что у него не открывается рот
с тех пор, как он перевязал свой треснувший череп, и промолчал.
"Молчание - знак согласия", - сказал Лев Толстой  и  ушел.  Тут
Федор  Михайлович, царствие ему небесное, вспомнил, что все это
ему снилось во сне, но было уже поздно.
 
    Лев Толстой очень любил детей. Бывало, приведет  в  кабинет
штук  шесть,  всех оделяет. И надо же: вечно Герцену не везло -
то вшивый достанется, то кусачий. А попробуй поморщиться - хва-
тит костылем.
 
    Однажды Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости  к  Вя-
земскому. Выглянул в окно и видит: Толстой Герцена костылем лу-
пит, а кругом детишки стоят, смеются. Он пожалел Герцена и зап-
лакал. Тогда Вяземский понял, что перед ним не Пушкин.
 
    Лев  Толстой очень любил детей, и все ему было мало. Приве-
дет полную комнату, шагу ступить негде, а он все кричит:  "Еще!
Еще!"
 
    Пушкин часто бывал у Вяземского, подолгу сидел на окне. Все
видел и все знал. Он знал, что Лермонтов любит его жену. Поэто-
му он считал не вполне уместным передать ему лиру. Думал Тютче-
ву послать за границу - не пустили, сказали, не подлежит, имеет
художественную  ценность. А Некрасов ему как человек не нравил-
ся. Вздохнул и оставил лиру у себя.
 
    Однажды во время обеда Софья Андреевна подала на стол блюдо
пышных, горячих, ароматных котлеток. Лев Толстой как  разозлит-
ся:  "Я, - кричит, занимаюсь самусовершенствованием. Я не кушаю
больше рисовых котлеток". Пришлось эту пищу богов скормить  лю-
дям.
 
    Пушкин  был  не то что ленив, а склонен к мечтательному со-
зерцанию. Тургенев же, хлопотун ужасный, вечно  одержим  жаждой
деятельности.  Пушкин этим частенько злоупотреблял. Бывало, ле-
жит на диване, входит Тургенев. Пушкин ему: "Иван Сергеевич, не
в службу, а в дружбу - за пивом не сбегаешь?" И тут же спокойно
засыпает обратно. Знает: не было случая, чтоб Тургенев  вернул-
ся. То забежит куда-нибудь петицию подписать, то на гражданскую
панихиду.  А  то  испугается чего-нибудь и уедет в Баден-Баден.
Без пива же Пушкин остаться не боялся. Слава  богу,  крепостные
были. Было, кого послать.
 
    Тургенев  мало того, что от природы был робок, его еще Пуш-
кин с Гоголем совсем затюкали: проснется ночью и  кричит:  "Ма­
ма!" Особенно под старость.
 
    Пушкин  шел по Тверскому бульвару и встретил красивую даму.
Подмигнул ей, а она как захохочет: "Не обманывайте, -  говорит,
- Николай Васильевич, лучше отдайте три рубля, что давеча в бу-
риме проиграли". Пушкин сразу догадался, в чем дело. "Не отдам,
- говорит,-  дура". Показал язык и убежал. Что потом Гоголю бы-
ло...
 
    Лев Толстой очень любил детей, а взрослых терпеть  не  мог,
особенно  Герцена. Как увидит, так и бросается с костылем и все
в глаз норовит, в глаз. А тот делает вид, что не замечает.  Го-
ворит: "Ох, Толстой, ох, Толстой..."
 
    Однажды  Гоголь переоделся Пушкиным, а сверху нацепил маску
и поехал на бал-маскарад. Тут к нему подпорхнула прелестная да-
ма, одетая баядерой, и сунула ему записочку.  Гоголь  читает  и
думает:  "Если это мне, как Гоголю, что, спрашивается, я должен
делать? Если это мне как Пушкину, как  человек  порядочный,  не
могу  воспользоваться.  А  что, если это всего лишь шутка юного
создания, избалованного всеобщим поклонением? А ну ее." И  бро-
сил записку в помойку.
 
    Однажды  Гоголь переоделся Пушкиным и пришел в гости к Дер-
жавину Гавриле Романовичу. Старик, уверенный, что перед  ним  и
впрямь Пушкин, сходя в гроб, благословил его.
 
    Тургенев хотел стать храбрым как Лермонтов и пошел покупать
саблю.  Пушкин проходил мимо магазина и увидел его в окно. Взял
и закричал нарочно: "Смотри-ка, Гоголь (а никакого Гоголя с ним
не было), смотри, смотри-ка, Тургенев саблю покупает, давай  мы
с тобой ружье купим". Тургенев испугался и в ту же ночь уехал в
Баден-Баден.
 
    Лев  Толстой  и  Федор Михайлович Достоевский, царствие ему
небесное, поспорили, кто лучше роман напишет. Судить пригласили
Тургенева. Толстой прибежал домой, заперся в кабинете  и  начал
скорее  роман  писать - про детей, конечно (он их очень любил).
Достоевский сидит у себя и думает: "Тургенев - человек  робкий.
Он  сейчас  сидит у себя и думает: "Достоевский - человек нерв-
ный, если я скажу, что его роман хуже, он  и  зарезать  может."
Что  же  мне  стараться?  Все рано денежки мои будут." (Это уже
Достоевский думает). На сто рублей спорили. А Тургенев сидит  в
это время у себя и думает: "Достоевский - человек нервный. Если
я скажу, что его роман хуже, он и зарезать может. С другой сто-
роны,  Толстой  - граф. Тоже лучше не связываться. А ну их сов-
сем." И в ту же ночь уехал в Баден-Баден.
 
    Федор Михайлович Достоевский, царствие ему  небесное,  тоже
очень  любил  собак,  но был болезненно самолюбив и это скрывал
(насчет собак), чтобы никто не мог сказать,  что  он  подражает
Лермонтову. Про него и так уж много чего говорили.
 
    Однажды  Федор  Михайлович Достоевский, царствие ему небес-
ное, поймал на улице кота. Ему надо было живого кота для  рома-
на.  Бедное животное пищало, визжало, хрипело и закатывало гла-
за, а потом притворилось мертвым. Тут он его отпустил. Обманщик
укусил в свою очередь бедного писателя за ногу и скрылся. Так и
остался невоплощенным лучший роман Федора  Михайловича  "Бедные
животные". Про котов.
Категория: Литературные | Добавил: syava8 (28.10.2009)
Просмотров: 1221 | Теги: Хармс литературные анекдоты | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Перепечатка материалов и использование их в любой форме, в том числе и в электронных СМИ,
возможны только с письменного разрешения администрации сайта. При этом ссылка на сайт обязательна.

Seo анализ сайта stat24 -счетчик посещаемости сайта Яндекс.Метрика

Rambler's Top100