101Gig.ru

    Лев  Толстой очень любил детей и писал про них стихи. Стихи

эти списывал в отдельную тетрадку.  Однажды  после  чаю  подает

тетрадь  жене:  "Гляньте, Софи, правда, лучше Пушкина?" - а сам

сзади костыль держит. Она прочла и говорит: "Нет, Левушка,  го-

раздо хуже. А чье это?" Тут он ее по башке - трах! С тех пор он

всегда полагался на ее литературный вкус.

    Однажды  Гоголь написал роман. Сатирический. Про одного хо-

рошего человека, попавшего в лагерь на Колыму. Начальника лаге-

ря зовут Николай Павлович (намек на царя). И вот он  с  помощью

уголовников  травит  этого  хорошего  человека и доводит его до

смерти. Гоголь назвал роман "Герой нашего времени". Подписался:

"Пушкин." И отнес Тургеневу, чтобы напечатать в журнале. Турге-

нев был человек робкий. Он прочитал рукопись и покрылся  холод-

ным  потом.  Решил скорее ее отредактировать. И отредактировал.

Место действия перенес на Кавказ. Заключенного  заменил  офице-

ром. Вместо уголовников у него стали красивые девушки, и не они

обижают  героя,  а  он  их. Николая Павловича он переименовал в

Максима Максимовича. Зачеркнул "Пушкин" и написал  "Лермонтов".

Поскорее отправил рукопись в редакцию, отер холодный пот со лба

и  лег  спать.  Вдруг среди сладкого сна его пронзила кошмарная

мысль. Название. Название-то он не изменил! Тут  же,  почти  не

одеваясь, он уехал в Баден-Баден.

    Шел  Пушкин  по  Тверскому бульвару и увидел Чернышевского.

Подкрался и идет сзади. Мимо идущие литераторы кланяются Пушки-

ну, А Чернышевский думает - ему; радуется. Достоевский прошел -

поклонился, Помяловский, Григорович - поклон, Гоголь  прошел  -

засмеялся и ручкой сделал привет - тоже приятно, Тургенев - ре-

веранс. Потом Пушкин ушел к Вяземскому чай пить. А тут навстре-

чу  Толстой, молодой еще был, без бороды, в эполетах. И не пос-

мотрел даже. Чернышевский потом писал в дневнике: "Все писатили

харошии, а Толстой - хамм. Патамушто графф."

    Лермонтов был влюблен в Наталью Николаевну Пушкину,  но  не

разговаривал  с  ней ни разу. Однажды он вывел всех своих собак

на Тверской бульвар. Ну, они, натурально, визжат,  кусают  его,

всего  испачкали.  А тут она навстречу с сестрой Александриной.

"Посмотри, - говорит, - охота некоторым жизнь  себе  осложнять.

Лучше уж детей держать побольше." Лермонтов аж плюнул про себя.

"Ну  и  дура, мне такую и даром не надо!" С тех пор и не мечтал

больше увезти ее на Кавказ.

    Николай I написал стихотворение на именины императрицы. На-

чинается так: "Я помню чудное  мгновенье..."  И  тому  подобное

дальше. Тут к нему пришел Пушкин и прочитал. А вечером в салоне

Зинаиды  Волконской имел через эти стихи большой успех, выдавая

их, как всегда, за свои. Что значит профессиональная  память  у

человека  была!  И  вот  рано утром, когда Александра Федоровна

пьет кофе, царь-супруг ей свою бумажку подсовывает под  блюдеч-

ко.  Она  прочитала ее и говорит: "Ах, как мило. Где ты достал?

Это же свежий Пушкин!"

    Счастливо избежав однажды встречи со  Львом  Толстым,  идет

Герцен  по  Тверскому  бульвару  и думает: "Все же жизнь иногда

прекрасна." Тут ему под ноги огромный котище. Черный. Враз сби-

вает с ног. Только встал, отряхивает с  себя  прах  -  налетает

свора черных собак, бегущих за этим котом, и вновь повергает на

землю.  Вновь  поднялся  будущий  издатель  "Колокола" и видит:

навстречу на вороном коне гарцует сам владелец собак -  поручик

Лермонтов.  "Конец",  -  мыслит автор "Былого и дум", - "сейчас

они все разбегутся и..." Ничуть не бывало. Сдержанный привычной

рукой, конь строевым шагом проходит мимо и, только  он  миновал

Герцена, размахивается хвостом и - хрясть по морде. Очки, нату-

рально,  летят  в кусты. "Ну, это еще полбеды," - думает бывший

автор "Сороки-воровки", отыскивает очки, водружает себе на  нос

и  что  же  видит посреди куста?.. Ехидно улыбающееся лицо Льва

Толстого. Но Толстой ведь не изверг был. "Проходи,  -  говорит,

бедолага," - и погладил по головке.

    Достоевский пришел в гости к Гоголю. Позвонил. Ему открыли.

"Что Вы, - говорят, Федор Михайлович, Николай Васильевич уж лет

пятьдесят  как умер". Ну, что же, - подумал Достоевский, царст-

вие ему небесное, я ведь тоже когда-нибудь умру".

    Лев Толстой очень любил детей. За столом он им  все  сказки

рассказывал, да истории с моралью для поучения.

    Однажды Гоголю подарили канделябр. Он сразу нацепил на него

бакенбарды и стал дразниться: "Эх ты, лира недоделанная!"

    Однажды  Гоголь переоделся Пушкиным и задумался о душе. Что

уж он там надумал, так никто и не узнал. Только на другой  день

Федор  Михайлович  Достоевский, царствие ему небесное, встретил

Гоголя на улице и отшатнулся. "Что с Вами, - воскликнул  он,  -

Николай Васильевич? У Вас вся голова седая!"

    Однажды  Пушкин переоделся Гоголем и пришел в гости ко Льву

Толстому. Никто не удивился, потому что в это  время  Достоевс-

кий, царствие ему небесное...

    Пушкин сидит у себя и думает: "Я гений, и ладно. Гоголь то-

же  гений. Но ведь и Толстой гений, и Достоевский, царствие ему

небесное, гений. Когда же это кончится?" Тут все и кончилось.

Вместо послесловия

 "Веселые  ребята".  Название  придумал  Пятницкий,  когда были

записаны несколько историй  с  картинками  и  стало  ясно,  что

получается книжка. Название мало кому известно, только тем, кто

видел фото- и ксерокопии с титульным листом. По той же  причине

избежала  широкой  огласки  графически- математическая володина

композиция  про  любовь  бегемотов,  которую  наблюдал  Ф.   М.

Достоевский  (царство  ему  небесное),  с  концовкой: "и ничего

сложного в этой науке нет".

 Пятницкий был великий мастер завершающего штриха. Я, например,

произношу: - Гоголь только под конец жизни о душе задумался,  я

смолоду  у  него вовсе совести не было. Однажды невесту в карты

проиграл. - Володя добавляет: - И не отдал. Чувствуете разницу?

Он  же  закончил  текст "Пушкин сидит у себя и думает: "Я гений

ладно .... ...  когда  же  кончится?"  -  фразой:  "тут  все  и

кончилось".

 От  бесчисленных  того  времени  баек  про Кузьмича (Лукича) и

Василий Иваныча "Веселые ребята" тем  и  отличаются,  что  были

сразу  задуманы,  как  письменные  тексты  с  картинками.  Даже

некоторым образом заказаны. Это грустная история.

 Было в Москве такое славное место - редакция журнала "Пионер".

Редактором журнала была Наталья Владимировна Ильина, уникальная

личность  и  уникальный редактор, 30 лет на посту, говорят, это

рекорд. Уникального редактора вызвали в ЦК ВЛКСМ и  сказали:  -

Что  это  вы,  Наталья Владимировна, все сидите и сидите? У нас

человек пять лет вашего  места  дожидается!  (Потерпел  бы  еще

чуток,  но  Н.В.  позволила  себе  лишнее,  напечатала  кого не

следует, кажется, Каверина,  он  что-то  там  не  то  подписал.

Заждавшийся  был  несчастный Фурин, он после спился и выпрыгнул

из окна своего кабинета. С  11  этажа).  Наталья  Владимировна,

конечно,  сейчас  же ушла на пенсию. Все понимали, что ни Н.В.,

ни журнал друг без друга долго не проживут.  Многим  предстояло

искать  новую  работу,  мне  в  том  числе.  Я  была внештатным

художником, в  "Пионере"  у  меня  был  более-менее  постоянный

заработок и много друзей.

 Крушение  отмечали  с  размахом.  Редакция, бывшие сотрудники,

любимые авторы (все сплошь знаменитости) втайне  составили  для

Н.В.    памятный    рукописный    номер   журнала.   Получилась

замечательная книга, очень смешная. Нам с  Пятницким  досталась

рубрика  "Любимая  папка Коллекциани-Собирайлова", крошечная, в

четверть полосы. Она появилась незадолго до этого, вел ее Рейн,

откапывал  где-то  анекдоты  про великих писателей, в основном,

кажется,  Марк  Твена.  Пушкин  тоже  присутствовал.  Пятницкий

рисовал  к  этим  анекдотам графические миниатюры чуть побольше

почтовой марки. Этот раздел мы  и  воспроизвели.  Сочинили  две

пародии:

   Федор   Михайлович   Достоевский  хотел  научиться  показывать

  карточные фокусы и репетировал  перед  женой,  пока  несчастная

  женщина  не  потеряла  терпение  и не крикнула мужу: - Идиот! -

  подсказав тем самым сюжет знаменитого романа. Гоголь ни разу не

  видел  оперу  Пушкина "Борис Годунов", а очень хотелось. Вот он

  переоделся Пушкиным и пошел в  театр.  В  дверях  столкнулся  с

  Вяземским,  а  тот  и  говорит:  -  Что  это  у  тебя  сегодня,

  Alexandre, нос как у Гоголя, право!

  Приблизительно так, насколько помню.

 Эти  тексты,  как  говориться,  в  основное собрание не вошли,

рисунки тоже. Все это происходило летом 1971 года. Потом мы  не

могли остановиться. Стоило открыть рот, новая история возникала

как бы сама. При этом, как нарочно, под рукой оказался  блокнот

подходящего размера. Кажется, его выдали на конференции кому-то

из знакомых, а он мимоходом оставил у нас. Все, что сочинялось,

записывали  сразу  набело, и так же Пятницкий рисовал картинки.

Все рисунки - его. Текстов, кажется, моих больше.  Есть  общие.

Мои, как правило, длиннее, Володины - гениальнее.

 Пятницкий  жил  тогда  у  нас  в семье, а мы увлекались папье-

маше, лепили и раскрашивали маски в огромном количестве. Володя

слепил  из  пластилина  портреты  Пушкина,  Гоголя,  Толстого и

Достоевского. Таня оклеила их мелкими бумажками  -  у  него  на

такую  монастырскую  работу не хватило бы терпения - а он потом

раскрасил,  не  придерживаясь  натурализма.  Со  временем  мама

приклеила  им  волосы,  бороды  и бакенбарды, а пока они висели

голые и лысые, Ф. М. Достоевскому, царство  ему  небесное,  как

раз  исполнилось 150 лет. Так возникла соответствующая новелла.

 Потом в нашей жизни произошли большие перемены, с Пятницким мы

больше не  встречались.   "Веселые  ребята"  ходили  по  рукам,

вызывая  бурное  веселье.  Тут  ненадолго  на  нашем  горизонте

появился   симпатичный    молодой    человек    Саша    Клятис,

фотограф-профессионал,  и сделал великолепные фотокопии для нас

и  для  себя.  Они  все  куда-то  разошлись,  видимо,   с   них

перепечатывали тексты на машинке, уже без картинок.

 Что  касается  подражания  Хармсу  -  конечно, оно было, самое

прямое. Пятницкий Хармса очень любил и артистично пересказывал.

Однажды  ночью,  на  прогулке,  они  с Тимашевым изобразили "о,

черт! Обратно об Гоголя!" - очень красиво падали. Как у  Ф.  М.

засорилась   ноздря   -   чистый   Хармс.   Другой  источник  -

школьно-народные анекдоты про Пушкина (как  правило,  глупые  и

неприличные.  Пушкин,  где  ты?  Во  мху  я!) Помните, как царь

пригласил Пушкина обедать,  а  стул  ему  не  поставил.  Пушкин

пришел,  что  поделаешь  -  стал в сторонке. Тут царя позвали к

телефону. Он так с пирогом в руке и  пошел.  Пушкин  быстренько

сел  на  его  место,  ест.  Царь  вернулся,  встал рядом, пирог

доедает, а Пушкин как будто не видит, ест себе. Царь разозлился

и  спрашивает:  - Пушкин! Чем отличается человек от свиньи? - А

Пушкин отвечает: - Тем, что человек ест сидя,  а  свинья  стоя.

По-моему, к этому нечего прибавить.